Трехречье[СИ] - Валентин Русаков

— О! А я только думал, что мне уж и трубку набить нечем, ну-ка отсыпь, — расшнуровав Варас подставил свой кисет, — на базар ходили?

— Да, прогулялись немного.

— Дарине понравилась прогулка, спускалась за водой… песни поет, улыбается… Давно ее такой не видел.

— Скажи Варас, — сделал я вид, что не услышал его последней фразы, — долго мы тут еще бездельничать будем?

— А, так за этим и зашел, — ответил он, завязав кисет и убрав его в карман и хапнув из большого куля еще горсть табака начал набивать трубку, — завтра восемь сотен с Тарином и Талесом выходят к городищу, позже еще три сотни с юга должны подойти.

— Здесь войско какое-то останется?

— Конечно, тут пока Лас останется, как помощник воеводы с тремя сотнями, будет дальше ополчение набирать, да за порядком смотреть.

— А на нас с тобой у воеводы Тарина какие планы?

— Тарин сказал, что за ужином о том поведает.

— Хорошо… Слушай, может после ужина баньку?

— Правильно, — хлопнул меня по спине своей ручищей Варас, — перед походом обмыться надобно. Я попрошу Ларту, что бы она своего старика послала затопить баню, как раз после ужина и поспеет пар.

— А скоро ужин то?

— Да уж не долго ждать.

— Хорошо, я тогда вещи переберу да оружие к походу приготовлю…

Глава 43

После двухдневного похода войско Талеса численностью восемь сотен бойцов, не считая обозников и фуражиров, встало лагерем за узкой полосой редкого леса, тянущегося вдоль глубокой протоки и потом переходящей в плотный и густой лес, простирающийся на север в холмы. До городища всего два километра, и если забраться на дерево на краю леса, желто-красная листва которого вот-вот начнет облетать, то можно наблюдать за заставой у посада.

Около сотни походных шатров было поставлено за световой день, и уже к вечеру военный лагерь напоминал деревню каких-нибудь Апачей, во всяком случае, эти все шатры мне больше вигвамы напоминали. Нам с Варасом тоже пришлось поработать. Тарин предложил нам заселиться в большой воеводский шатер, но сославшись на то, что в нем будет слишком суетно в скором времени, я спросил разрешения поставить неподалеку отдельные апартаменты. Тарин побурчал конечно, но потом принял мои доводы и разрешил взять жердей, шкур, веревок и других «стройматериалов» у обозников. Связав веревкой несколько длинных жердей с одной стороны, мы подняли их вертикально, а потом растащили жерди в стороны установив их в подготовленные неглубокие ямки и прикопали.

— Теперь бери ремни и вяжи как я, — руководил строительством Варас, было понятно, что ему не впервой ставить походный шатер.

Обвязав по кругу жерди широкими кожанами полосами с веревочными вязками на концах, стали закрывать получившийся достаточно крепкий каркас шкурами местного рогатого скота, название которого я никак не запомню. Когда вигвам был готов, Варас принялся окапывать его по периметру инструментом похожим на кетмень, а мне поставил задачу набрать камней для очага, собрать хвороста в лесу и начинать готовить ужин. Спустя час похлебка в медном котелке уже булькала, внутри шатра было тепло и не сквозило, к слову на улице уже около нуля и неприятный ветер. С двух сторон от очага были постелены шкуры, которые я нагло спер у обозников, а мы с Варасом расстелив плетеные из веревки коврики на шкурах дымили трубками, и ждали состояния готовности ужина.

— А неплохо устроились оружейники! — пригнувшись и отодвинув шкуру входа, в шатер протиснулся Тарин, — накормите голодного воеводу?

— Накормим… не то оголодаешь да сляжешь перед важной битвой, — хохотнул Варас.

— Надеюсь, — присел Тарин «по-турецки» рядом со мной, — никакой битвы не будет и у Палея хватит разума и чести уступить княженье.

— Думаешь? — выдохнул я дым вверх, — я его видел, по этому сомневаюсь.

— Я честно сказать тоже сомневаюсь, — ответил Тарин и наклонившись над очагом понюхал нашу стряпню, громко втянув воздух, — но молодой князь на это наедятся и не хочет кровопролитья.

— Может… эм…

— Нет Варас, — перебил я его, догадавшись о чем он хочет сказать, — чего-чего, а драться Талес не боится.

— Ну ты выжил в рубке рядом с ним… тебе верю, раз так думаешь, — согласился Варас, — значит правда, за люд переживает.

— Да, переживает… места себе не находит, — кивнул Тарин, — ну что там, готово уже?

— Готово, садись ближе, — снял я с огня котелок, — с одной посуды поедим.

— Завтра на рассвете Талес отправляет в городище посланника с грамотой, — сказал Тарин, достав откуда-то просто огромную медную ложку и виновато улыбнулся, мол другой нет.

— Значит, завтра станет понятно, будет ли большая война, — ответил я.

Уже за полночь в лагерь вошла колонна с еще тремя сотнями бойцов, как и обещали главы родов. Ставить для них шатры в темноте не стали, Тарин озадачил обозников накормить вновь прибывших и потом разместить их по шатрам. К нам заселились два рослых крепыша, прямо «двое из ларца, одинаковых с лица». По размерам оба не уступали Варасу, отказавшись от предложенного вина, и посетовав на усталость с дороги, они завалились спать. Ну и мы последовали их примеру, я лишь подкинул в огонь хвороста, и накрывшись кафтаном быстро уснул.

Проснулся от того что закашлялся… а вот это плохо, в отличии от местного народа, мой организм не приучен к ночевкам на земле в условиях глубокой осени. Надо будет в лесу набрать листвы и веток, да накидать под шкуры. Все еще спали и я выглянув из шатра понял что скоро рассвет, раздул угли и подкинув хвороста поставил котелок, наполнив его из бурдюка. Затем намотав портянки влез в сапоги и накинув на плечи кафтан побежал до ветру.

Лагерь просыпался, уже слышны были голоса. Вернувшись я сыпанул в закипевшую воду душистой травы, что дала мне с собой в поход Чернава, и снял котелок с огня.

— Уже проснулся? — спросил Варас сонным голом, потягиваясь и хрустя всеми косточками на весь шатер.

— Да, уже светает.

И только я ответил, как где-то совсем рядом, громко протрубили в рог. Братья крепыши подорвались словно «духи» на КМБ, и кивком поздоровавшись с нами, скрутили свои коврики и выскочили из шатра.

— Южане, — пробурчал все еще сонным голосом Варас, — у них все такие… там многие лета назад часто крови с хартами мешали. А чем это так вкусно пахнет?

— Это я травы заварил, что Чернава мне дала.

Позавтракав, мы с Варасом присев на торчащие из земли небольшие валуны и дымя трубками, наблюдали, как рядом с шатром воеводы собирают посланника в городище.

— Храни его Большая Луна, — тихо сказал Варас выдохнув, дым и неприятно поморщившись, — совсем молодой…

— Думаешь не вернется?

— Думаю да… сон мне был Никитин, плохой сон.

Сон Вараса был в руку, как говориться. Спустя два часа, на границе леса дозорные остановили дряхлого старика, трясущегося от страха и с плетеной корзиной в руках накрытой грязной тряпкой, на которой проступила и запеклась кровь. Старика проводили в шатер к воеводе, куда поспешили и мы с Варасом.

— Возвращайся в городище старик, и передай Палею, что он сам решил свою судьбу, — с каменным лицом сказал Талес. И еще, предупреди людей в посаде, им ничего не угрожает, если они не встретят нас с оружием.

— Предам господин, — отвечал старик и постоянно кланялся.

Старика отпустили и спустя еще час пять сотен наших бойцов беспрепятственно заняли посад взяв старое городище в блокаду.

Корен.

По дороге на север медленно шла колонна, две дюжины всадников, пара фургонов и две телеги с провиантом и водой. Колонна выехала из городища еще на рассвете и уже достаточно отдалилась. Их путь лежал к берегам Желтого озера, где решил пока уединиться бывший хранитель Корен, со своими телохранителями из наемников, которых щедро одарил золотом из княжеской казны, к которой имел беспрепятственный доступ, и несколько ящиков с золотыми монетами сейчас лежали в фургоне.

— Ничего, посмотрим как оно все выйдет, — рассуждал в слух Корен, косясь на спину возницы развалившись в фургоне, — к весне будет понятно чем все закончилось. Жаль конечно, что все эти древние знания мне были раньше не интересны, да и в голову не лезли… не до них было. Ну хоть на последок сделал все что мог, для этого тупицы Палея, послал письмо его брату Талею что бы тот снимал разместившийся пятисотенный гарнизон с Ровного Камня и шел на помощь своему братцу… А снег еще не лег на перевалах, и икербы обязательно этим воспользуются и придут в долины, вот люди то «обрадуются» и будут «благодарить» новоявленного князя Талеса. Щенок! На что он надеялся? Он что же думал достаточно родится сыном князя?

— А, что? Вы мне что-то сказали господин? — повернулся пожилой возница.